Глава 10.
Возвращаясь обратно, Зимин спросил у Николая, не заметил ли он чего-нибудь, за что можно было зацепиться.
— Да нет, Олег Иванович, всё как обычно, даже на кроссовки обратил внимание, но это совсем другая фирма и подошва у них совсем не похожа на ту, что мы видели на месте преступления.
— Я вот что думаю, Коля, выстрелы она теоретически, да и практически, слышать должна была, разве, что спала крепко. Опять же, проснулась она именно от этих звуков. Неужели у неё нет здорового любопытства, всё же дочь лесника? Как ты думаешь?
— А чего здесь думать, — проворчал Коля, — я,  когда сплю, хоть из пушек пали, все равно не услышу.
Зимин, усмехнувшись, посмотрел на своего коллегу.
— Ты, парень, часом не запал на это очаровательное создание по имени Варвара? Ладно, ладно, не дуйся, сам был молодым.
— Да вы, Олег Иванович, и сейчас не старый, — удивлённо произнёс Николай.
— Ну, брат, старый не старый, а сорок пять уже отстучал на этой земле. И всё же, кто был третий, вольный или не вольный, участник событий, и было ли что прикреплено к руке убитого Шнурова, или наручники он носил для кого-то? Вот в чём вопрос, да, пожалуй, и не только в этом, кругом одни вопросы…
Глава 11.
В большом загородном доме, построенном в стиле "ампир", с колонами, портиками, бассейнами и статуями в саду, роскошным бассейном и прудом, собрались люди по весьма неотложному вопросу. Хозяин этого столь претенциозного дома, крупный, седовласый мужчина, с острым, проницательным взглядом серо-зелёных глаз сидел у камина с хрустальным стаканом, в котором переливалась и играла золотисто-коричневыми тонами ароматная жидкость. Он любил коньяк только хорошей выдержки и не отказывал себе в самом дорогом.
Напротив него за столом сидело ещё несколько человек, а точнее, их было пятеро. Комната освещалась так, что все они были на свету, в то время как хозяин оставался в полутени.
Все ждали, когда заговорит хозяин, но он не торопился, или оттягивал этот момент, не совсем для всех приятный. Это чувствовалось в том, как иногда зло сверкали его глаза, когда поднимая веки, он устремлял поочерёдно взгляд на каждого из них. У ног хозяина лежал огромный мраморного окраса дог по кличке Алмаз. На шее у этого красавца был одет шикарный ошейник, украшенный драгоценными камнями. Так что, все вместе, и пёс, и его ошейник стоили целое состояние. Но хозяин по отношению к своему любимцу был щедр во всём, и пёс платил ему тем же.
— Ну, что, Борис Карлович, чем ты нас порадуешь? — наконец-то прервал затянувшееся молчание хозяин и нежно погладил Алмаза. Пёс преданно посмотрел ему в глаза. Наверное, из всех здесь присутствующих, он единственный позволял себе такую вольность, не боясь, что может подумать его хозяин.
Борис Карлович, к которому был обращён вопрос хозяина, дёрнулся, как будто по его телу прошёл электрический ток. Плотный, слегка толстоватый, при своём небольшом росте, он всё же был очень подвижен, а его дорогой, стального цвета костюм, пошитый на заказ, и свободно облегающий холеное тело, даже стройнил его. Достав из бокового кармана безукоризненно чистый носовой платок, он слегка промокнул испарину на лбу, и прежде чем обратиться к хозяину, сначала с испугом посмотрел на пса, как бы спрашивая у него разрешение на аудиенцию.
— Ну-с, любезный, Борис Карлович? — после секундной паузы, повторил свой вопрос хозяин. Теперь они оба, и человек, и собака внимательно ждали от него ответа.
Слегка заикаясь и волнуясь, Борис Карлович начал объяснять, что если говорить о банковских операциях, то проведены они безукоризненно. Часть денег была изъята со счетов фирмы "Атлантида", и все документы вместе с изъятой суммой должны быть переправлены и переведены на другие счета. Но что произошло с курьерами он, кажется, не совсем понимает, и.… Но договорить он не успел.
— Ты что же, любезный Борис Карлович, — зловеще прошипел, хозяин и вместе с ним тихо зарычал его пёс. — Считаешь, что мы можем позволить тебе поиграть с нами в кошки-мышки? Курьеры были рекомендованы тобой.
— Прошу прощения, уважаемый Игорь Михайлович, — всё ещё пытаясь защититься, упорствовал ответчик. — Но ведь второго, этого Шнурова, я ведь не рекомендовал, я, простите…
— Заткнись! Мне уже всё известно, кто кого первым подстрелил, этот твой хренов законник Барковский. У этой правозащитной сволочи хватило ума позариться на мои деньги. Вздумал крысятничать! Но возмездие, так, кажется, называется его фирма, настигло его. Я думаю, что и тебя оно не минует.
При этих словах, лицо Бориса Карловича, резко побледнело так, что даже мягкий свет от ламп не смог скрыть этого.
— Ты что же, забыл, кто организовал твой сраный банк? И сколько я вложил туда своих кровных капиталов?
Игорь Михайлович был прав в одном. Добывая свои, так называемые, "кровные" капиталы в лихие девяностые годы, он пролил немало крови, и, конечно, не своей. А чужая, разумеется, его не интересовала.
Кроме того, не мог же он сказать, что Шнуров действовал по его указанию. И деньги вместе с документами должны быть у него. Но вот куда они подевались теперь, он не знает и сам. Да и сам этот идиот Шнур оказался крайне не расторопным. И теперь денежки и документы тю-тю…
— Если деньги и документы не будут найдены в течение трёх дней, ты пожалеешь, что вообще родился, — продолжил он. — Я с тебя с живого шкуру тонкими ленточками буду драть. Ясно?
Перепуганный до смерти столь суровыми прогнозами, Борис Карлович кивал головой, как фарфоровый китайский болванчик.