Тяжело тем, кто воевал в годы Великой Отечественной войны, кто работал в тылу, вспоминать о тех грозных днях и годах. И чем дальше время уносит их от событий тех лет, тем все меньше и меньше остается их в наших рядах. Тем ценнее становится та информация, которую участники войны доносят до нас, своих детей, внуков и даже правнуков. Но всякий раз воспоминания о том, через какое горнило прошли в те годы ветераны войны, до боли в сердце бередит их души. И с этим приходится сталкиваться всякий раз, когда хочешь услышать правду о той войне. Супруги Волвенко живут в станице Гиагинской давно. Свела бы их судьба, если бы не война? Никому и даже им неизвестно.

Семнадцатилетнего Николая Волвенко могли бы призвать на защиту Родины в тот же год, когда началась Великая Отечественная. Не с самого начала, чуть позже. Но кому-то надо было пахать землю, сеять и убирать хлеб, чтобы кормить армию. А воевать пришлось уже после освобождения Адыгеи от фашистов.

— Вот тогда и я, и все, кто был со мной по брони, пошли на фронт, — вспоминает Николай Васильевич. — До воинской части, в которую нас направили, а она формировалась в Абхазии, добирались пешком. Я попал в разведку. Но из-за тяжелого ранения в ногу боевой путь солдата был прерван. — С боевой линии нас, всех раненых, вывезли на подводах, сделали перевязки. А потом поездом отправили в военный госпиталь в Гагры. Там меня прооперировали. Морским путем перевезли в госпиталь в Тбилиси. Там мы и встретили долгожданную Победу.

После длительного лечения Николай Васильевич, конечно, вернулся домой. И работать пошел снова в колхоз, надо было подменить женщин трактористок, которые всю войну выполняли трудную неженскую работу. Выбора особого не было. В семье семеро детей, Николай самый старший. Отец еще до войны получил серьезную травму, поэтому на фронт его не взяли. Но он не удержался, ушел в партизаны. А когда немцы отступили от Северного Кавказа, вернулся домой. Здоровье не позволило дальше идти с партизанским отрядом. Да и работать полноценно Василий Кириллович Волвенко не мог. Поэтому его старшему сыну ничего не оставалось делать, как зарабатывать себе да младшим братишкам и сестренкам на хлеб.

Раисе Кобозевой в 41-м исполнилось 13. Хоть и трудным было детство, но она мечтала окончить школу, выбрать профессию. Да не суждено было сбыться девичьим мечтам, война таких, как она, рано сделала взрослыми.

— Папу сразу взяли на фронт, нас у родителей было четверо, — рассказывает Раиса Федоровна. — Я — самая старшая, а младшенький родился перед началом войны. Все лето 41-го года я работала за маму в колхозе. Нас девчонок, жалели, конечно. На легкую работу посылали, но легкой ее трудно назвать. В поле пололи разные сельскохозяйственные культуры, на току веяли пшеницу, заносили зерно в амбары, все вручную.

В 1942 году создали в колхозе молодежные звенья. Одно из них работало все время на мехтоке.

— Нас было восемь двенадцати-тринадцатилетних девчат, — продолжает рассказ Раиса Федоровна. — Уже до нас доходили слухи, что немцы захватывают Кубань. Только что с полей был убран урожай озимых. Нельзя было допустить, чтобы он немцам достался. А пути отправки зерна уже перекрыты. Что делать? Как спасти хлеб? Работать пришлось без сна и отдыха. Кладовщик дедушка Мирон сколачивал ящики. Мы ссыпали в них зерно и носили в амбары, укладывали их ярусами под самую крышу. Потом заколотили его, обмазали дегтем двери.

А в середине августа нагрянули к нам немцы. В нашем селе они набегами были, поэтому, может быть, и не заметили амбар. Мама моя больше всего за нас переживала, папа до войны председателем колхоза работал. Когда немцы пришли, прошел слух, что они будут расправляться с семьями коммунистов. Папу до войны на линейке возил парень-сирота, которого он приютил. И вдруг мы все узнаем, что Миша, так звали того парня, пошел работать ездовым к немцам. Как все боялись, что он будет сдавать немцам жен и детей коммунистов. Но, наверное, совесть не позволила этого сделать.

Долго немцам хозяйничать на нашей земле не пришлось, с ними тогда и наш Миша ушел. В январе 1943-го советские войска освободили от фашистов наши хутора, аулы, станицы и села, да и из Майкопа погнали их. Зерно наше осталось нетронутым. Как же мы радовались этому! Ведь весной этим зерном мы засеяли огромное поле, и оно дало новый урожай.

После оккупации Раиса Кобозева вместе со своими сверстниками продолжила учебу в школе. В 1944 году окончила ее с отличием и поступила в Майкопское педучилище. А с 1948 года 40 лет работала учителем начальных классов.

— Наш папка вернулся раненым, но живым, работал председателем колхоза. Нелегко приходилось и после войны, ведь на поле брани погибло много мужчин. Основной рабочей силой были женщины. Но никто не роптал, понимали, жить надо ради тех, кто погиб в той войне. Поэтому никто себя не щадил — ни стар, ни млад.

— Да, Коля второй муж. Мой жених, которого я проводила на фронт, вернулся инвалидом. Служил на Балтийском флоте. Их команда получила задание разминировать море, корабль попал на мину, от чего его разорвало на две части. Кто-то из команды погиб. Моему кавалеру повезло, он выжил, чудом спасся, но в воде долго пробыл. Здоровье свое оставил там. Мы поженились сразу, как он вернулся домой. Вскоре у нас родился сынишка. Да только недолго отец радовался тому, как он растет. Пять месяцев Володеньке исполнилось, когда я стала вдовой…

— На долгое ухаживание времени не было, — лицо Николая Васильевича посветлело от этих воспоминаний. — Я продолжал работать в колхозе. Встретились, познакомились, понравилась. Набился на встречу, Рая пригласила домой познакомить с родителями, о сынишке ее знал уже. Получается, что он нас поженил. Не успел я порог переступить, как он сразу всем заявил: "Папа пришел!". И вот уже почти 60 лет идем мы с Раечкой по жизни вместе.

— Володенька хоть и маленький был еще, — добавляет Раиса Федоровна, — а очень болезненно относился к тому, что у него нет папы, как у соседских мальчишек. Вот он Колю сразу принял за отца. Потом у нас еще двое детей родилось.

От того, как заискрились их глаза, как светлая улыбка озарила их лица, можно не сомневаться в том, что живут они счастливо. Воспитали достойными гражданами троих детей — Владимира, Татьяну, Александра. Своей заботой старших Волвенко сейчас окружают дети и внуки. Радуются каждому дню, на хвори и недуги внимания не обращают.
Г. Шовгенова.