 … Мария некоторое время смотрела на него, не в силах больше вымолвить слова, которые рвали ее сердце и душу, увлажняли глаза. приказав себе, ни единым взглядом не выдать отчаяния, она повернулась и пошла.
— Мария,— окликнул Аслан, попытавшись остановить ее. Но женщина будто не слышала его. Гордо подняв голову, легкой поступью она шла к новой жизни. Ее щеки все еще пылали, подрагивали губы. За всю свою жизнь ни один мужчина не говорил ей подобные слова. "Самое главное сейчас — оставаться сильной — твердила себе Маша. — Нужно положиться только на себя, потому что твои проблемы — это только твои проблемы, и никому нет до них дела. Ничего, переживу. Пусть с муками, с болью. это должно было случиться". И хотя глаза ее уже смеялись, сердце по-прежнему обливалось слезами.
Собственно говоря, Мария давно была готова к разлуке. Она понимала, что дальность расстояния, ответственная работа, семейные устои никак не могли быть союзниками их любви. Но не могла первой разорвать отношения. Она щадила его, берегла его гордость, уже пострадавшую от непонятной этой войны. Но сомнений в том, что поступила правильно — не было. Она сейчас уважала себя за то, что нашла в себе силы перешагнуть через личную драму, не сломаться, не унизиться…
…Аслан оцепенело продолжал сидеть на скамейке. Он перевел блуждающий взгляд от двери, за которой скрылась фигурка Маши, к искусно установленному в вестибюле "зимнему саду". Никогда еще природа не представлялась ему такой безрадостной, как сейчас, ее прелести — такими никчемными, а жизнь — лишенной всяких надежд. Еще вчера, общаясь по телефону, они договаривались о встрече, надеясь, что она принесет им счастье. Сегодня душу обоих разрывали РАЗЛУКА и ПЕЧАЛЬ…
Оставшись наедине со своими мыслями, он корил себя за то, что обманом нанес Марии сильнейшую душевную рану. Перебирая в памяти сцену разлуки, удивился тому, с какой деликатностью и тактом Мария восприняла его ошеломительное известие. Сейчас он жалел о том, что в таких вот случаях слова, как правило, произносились раньше, чем он успевал подумать. И все же что-то подсказывало ему, что так будет лучше для них обоих: "Возможно, потом она поймет, почему слукавил, и не станет сердиться на меня".
Он не мог не признаться себе в том, что Мария по-прежнему ему дорога. Очень. Он и сейчас готов был сказать ей о том, что любил и продолжает любить ее, потому что не в силах избавиться от сильного чувства, — это как наваждение... Но сделать решающий шаг навстречу их любви, соединиться навсегда, ему не позволяли внутренние установки. На его родине существуют устои, которые им, чеченцам, никак нарушать нельзя. Иначе можно все потерять. Поэтому после долгих раздумий, бессонных ночей принял для себя решение: освободиться от тех пут, в которые затянула их ЛЮБОВЬ. слишком поздно пришла она к ним, чтобы можно было что-то изменить…
Но самым странным было то, что сейчас, именно сейчас, когда рвались их отношения, Аслану больше всего хотелось снова быть рядом с ней. Ее огромные, влажные, темные глаза, прелестный носик, чувственные губы притягивали как никогда. Захотелось защитить ее, обнять, крепко прижать к груди. Где-то глубоко-глубоко внутри Аслан тяготился своими жизненными правилами, мечтая однажды их нарушить. Вот и сейчас в нем боролось желание снова вернуться к любимой женщине. Он мучительно искал выход, чтобы попытаться спасти то, что произошло, хотя понимал, что склеить это уже невозможно — ведь он собственными руками разрушил их счастье. Да и вряд ли Мария простит ему жестокие слова…
... Покроется небо
пылинками звезд,
И выгнутся ветки
упруго.
Тебя я услышу
за тысячу верст:
Мы — эхо,
Мы — эхо,
Мы — долгое эхо
друг друга…
— зазвучала прекрасная песня, и Мария увидела рядом с собой Аслана. Он приглашал ее на их последний танец под мелодию слов, которые не могли не тронуть сердце. Всегда умевшая хранить присутствие духа, держать себя в руках даже в самые трудные минуты жизни, Мария сейчас не сдерживала слез. Она никак не могла справиться с собой. Украдкой, незаметно для Аслана, она пыталась смахнуть кончиками пальцев набежавшее на глаза проявление слабости...
И мне до тебя,
где бы я ни была.
Дотронуться сердцем
нетрудно.
Опять нас любовь
за собой позвала.
Мы — нежность,
Мы — нежность,
Мы — вечная
нежность друг друга…
В полумраке танцующего зала Мария робко подняла глаза на Аслана. На его лице она разглядела СТРАДАНИЕ. Под разрывающую душу мелодию он снова показался ей очень близким. Захотелось снова вернуться в их прошлое, прижаться к сильному телу, ощутить на себе властные, нежные руки, снова почувствовать себя любимой и желанной.
Танцуя с любимым человеком, Мария, словно наяву, увидела южное солнце, ласкающее берег большой реки, балкон, где родились признания в любви, стихи Аслана, посвященные ей и напоминающие об их высоком чувстве, которое ей не забыть никогда. Она вспомнила и письма, которые хранила и знала наизусть.
Волнение, охватившее сердце женщины, передалось и Аслану. От этого бросило в холод. Близость Марии приносила ему радость и пугала одновременно. И теперь, когда рвались их отношения, ему тоже было нелегко…
Т. Попова.
Продолжение следует.
|
