(Продолжение. Нач. в № 21 "КЗ” от 21 марта 2012 г.)

Весь вечер к Марии то и дело подходили знакомые, невольно ставшие свидетелями рождения их высоких чувств еще летом, они не давали покоя, расспрашивая ее: "Что случилось? Почему Аслан не рядом?" Сердце щемила тоска, тоска, знакомая только влюбленным, когда на душе так тяжело, нервы так напряжены, что любое сочувствующее слово, произнесенное друзьями, Мария расценивала как что- то зловещее, мешающее неотвязным мыслям принять единственное в этой ситуации верное решение… Неожиданно Аслан пошел к выходу, следом за ним — его земляки. И Мария почувствовала, как предательски стали подрагивать ресницы. Стоявший рядом ухажер, настойчиво приглашавший ее весь вечер на танец, не отходил ни на минуту. Какое-то время Маша ничего не могла сообразить. В ней боролись два чувства: ЛЮБОВЬ И НЕНАВИСТЬ. Какому из них отдать предпочтение, она еще не выбрала…

Грустные мысли прервал знакомый голос:

— Боже мой, — воскликнула подошедшая к Марии давняя приятельница, — мы так давно не виделись!

Она подозвала своего супруга, скомандовала быстро отыскать такси, и через время Мария была уже в гостях. …По телевизору шла трансляция одного из православных праздников. Смиренный голос священника постепенно утешал незаживающую душевную рану. И Маша почувствовала внезапно появившиеся откуда-то легкость и покой. Хор пел так божественно прекрасно, что у нее замерло сердце: "А стоит ли так переживать?". Ей на какой-то миг показалось, что все, происшедшее с нею, — ЕРУНДА — по сравнению с тем, что она видит и слышит.

…В кармане кофточки Мария нащупала мобильник, который положила с вечера, все еще надеясь услышать голос любимого ей человека. Но время неумолимо отбивало час за часом — и она уже смирилась с тем, что сегодняшний день ей придется коротать без возлюбленного. Она посмотрела в окно, по которому с тихим, почти неслышным звоном били мелкие, холодные капли зимнего дождя, наполняя душу безысходной тоской и неизбывной надеждой. В голове крутились какие-то слова, обрывки фраз, и вдруг Мария поняла, что шепчет строки, созвучные ее настроению:

Дождинки струятся по стеклам,

Слезинки стекают вниз…

Кто вытрет вам слезы, окна?

Распух от воды карниз…

А я все же жду и верю,

Дыханье свое затая,

Негромко ты стукнешь дверью

И скажешь: прости, это я.

Войдешь ты спокойный и сильный,

И в голосе, спрятав дрожь,

Шепнешь мне: на улице ливень,

Совсем не январский дождь…

Мобильник вдруг ожил, тепло и мягко зажужжал в ее ладони, и сердце ее дрогнуло ожиданием.

— Где ты? — напомнил о себе Аслан. — Мне очень больно. Знаю, и тебе сейчас нелегко. Я чувствую это. Я ехал издалека, рассчитывая на встречу с тобой, на уединение. Мог бы тысячу причин найти, чтобы не встретиться. Что произошло?

Резкая боль снова отозвалась в сердце. Услышав голос дорогого ей человека, она не смогла ему не ответить. В эту минуту они действительно чувствовали друг друга, чувствовали, что какая-то неведомая им сила проникала в самую глубину их души и сердца, заставляя расставить все на свои места, досказать все, что еще не досказано.

— Приезжай!

… Вскоре Аслан стоял у входа в квартиру. Марии бросилось в глаза его осунувшееся лицо. Она тут же пошла ему навстречу, и глаза их снова вспыхнули, засветились от радости. Уединившись, они обнялись и долго стояли не в силах разомкнуть руки, смертельно истосковавшись по этим объятиям. Они долго не решались высказать друг другу то, что наболело, боясь, что хрупкое счастье их может разбиться от взаимных обид и упреков… Глаза Аслана жадно блуждали по всему телу Марии, и она почувствовала, что не в силах больше справиться с нарастающим влечением к любимому…

Аслан потянулся к ней, и Мария ощутила приятную прохладу твердых губ, силу горячих рук. В нем было все до боли знакомо и желанно. Вмиг улетучились раздраженность и обида, накопленные за день: "Сегодня он мой, — думала она.— И никто уже не сможет нам помешать". Никогда они не были так счастливы, никогда! Никогда не любили с такой безумной страстью и вместе с тем такой чистой, благоговейной любовью! Это была их ночь! Это была вершина их любви, в которой соединились одновременно душа, разум и тело… Еще долго они не в силах были оторваться друг от друга… Лишь спустя много часов оба заснули.

…Первой проснулась Мария. Она посмотрела на спящего Аслана и поймала себя на мысли, что ей с ним очень легко и спокойно. Очень. Она прикоснулась к его волосам, и сердце пронзило щемящее чувство нежности и благодарности. "Неужели в разлуке так сильно обострились мои чувства к нему, что никак не могу успокоиться?" Мыслями она снова вернулась в те летние, южные ночи, где были трепет и восторг, восхищение и нежность… "Мария, — говорил он тогда. — Ты мое чудо, награда за все мои муки…". Тогда она, как и сейчас, готова была слушать его без конца. И то прошлое, и это настоящее не давали ей усомниться в том, что она действительно ЛЮБИМА!

Почувствовав на себе взгляд, Аслан приоткрыл глаза и притянул ее к себе. Сжал в крепких объятиях и не отпускал. "Нет ничего прекраснее, чем быть рядом с любимой женщиной, крепко обнявшись, ощущая одновременно взаимную близость". Нежно поцеловав женщину в губы, улыбаясь и как бы оправдываясь за сонливость, он попросил у нее разрешения продолжить сон…

Однако ей не спалось. Она продолжала смотреть на него. Вот они: родные глаза, милый носик, чувственные губы… Лежа рядом теперь уже не только с любимым, но и с родным человеком, Мария почувствовала, как ее тело постепенно наполняется новой жизненной силой. А вместе с ней в ее жизнь входят душевное спокойствие и равновесие. Она попыталась было освободиться из объятий Аслана, но он настолько крепко и надежно держал ее в своих руках, что Мария не решилась вновь тревожить его. Она прикрыла глаза и через минуту окунулась в сладкий сон.