Вы мне сейчас напомнили о репутации, — он подчеркнул последнее слово, — безупречной репутации, вашего мужа. А как же быть с тем, что лично вы эту репутацию, мягко говоря, "подмачивали"?
— Да как вы смеете! — глаза её гневно сверкнули. —Что вы себе позволяете, вы забыли с кем разговариваете…?
Пока она шумела в подобном духе, Зимин молча наблюдал, и, не перебивая, слушал её.
— Госпожа Сафронова, — наконец, остановил он её, — у нас есть документы, на основании которых мы возбуждаем уголовное дело  на вас и вашего брата. — Вам придётся предстать перед судом. И сколько вам придётся отбывать в колонии, это как суд решит. Ну, и, насколько вам известно, то столь, щепетильными с вами, не будут. И вопросы у суда, к вам, могут быть, весьма деликатного характера. Кроме того, ваши отношения с мужем, также будут решаться через суд. — Нам известно, что он подал на развод, — и, помолчав, добавил, — накануне своего исчезновения.
Молча, выслушав Зимина, она вдруг открыла сумочку, и, достав  сигарету, щёлкнула зажигалкой. Длинные, тонкие пальцы слегка подрагивали. Зимин сам, мучительно испытывающий желание закурить, не стал напоминать ей о запрете курения в их учреждении, и с наслаждением вдыхал дым дорогой сигареты.
— Больше вы от меня ничего не услышите, — глубоко затянувшись, произнесла Анжелика, — я буду говорить только в присутствии своего адвоката.
— Я тоже думаю, что он вам вскоре понадобится, госпожа Сафронова, — подписывая ей пропуск, произнёс Зимин. — И, ещё, госпожа Сафронова, подпишите протокол. Покидать город вы не имеете права, с вас взята подписка о невыезде.
После её ухода, Зимин сидел ещё минуту, вдыхая запах дорогих духов и сигареты.
— Да, товарищ майор, есть женщины в русских селеньях, — вспомнил он великого поэта, — вот только жаль, что те в горящие избы могли войти, спасая других и жертвуя собой, а эта, чужими жизнями распоряжается, как перчатки меняет.
— Но хороша, чёрт её, побери! Хороша! И, в этой прекрасной оболочке, такая эгоистическая и себялюбивая натура.
Его "философские" размышления прервал, вошедший в кабинет, лейтенант Семёнов.
— Утро доброе, товарищ майор, разрешите обратиться?
— Доброе, доброе, Коля, разрешаю, что там у тебя?
— Не у меня, Олег Иванович, а у нас. Целых три трупа. Два около дома банкира Криштевича Бориса Карловича, и третий, он сам, но, уже, в собственном доме.
— А что это у вас за ароматы такие, сногсшибательные? Пошмыгав носом, Николай покрутил головой, пытаясь вдохнуть как можно больше.
— Видел бы ты, Коля, хозяйку этих ароматов, — Зимин, прищурившись, усмехнулся.
— Догадываюсь, Анжелика Сафронова.
— Она, Коля, и разговор у нас с ней ещё не окончен. А с появлением новых трупов, он будет ещё обстоятельней. Чую, что эта кровожадная дамочка не уступает своему братишке ни в чём, — вставая, произнёс он. — А теперь, Коля, к "нашим" трупам.
И они вышли из кабинета.
Глава 40.
— Глеб, — спросила Варя, — как долго я спала? Она слегка потёрла виски, пытаясь приглушить боль, которая не покидала её после нанесённой травмы.
Глеб внимательно посмотрел на неё, обратив внимание, что лицо у девушки было бледным, и вся она казалась какой-то поникшей.
Ну, конечно, это всё от усталости и переживаний, кроме того она получила сильный удар по голове от этого ублюдка. Он улыбнулся ей, пытаясь приободрить.
— Ты спала около пяти часов, — а, про себя подумал, что столько спать, он сам, никак не мог. Но, тем не менее, этот сон показался ему, невероятно, длинным.
—Так долго, — тоже удивилась Варя. — Наверное, причиной этому моё ранение, — она улыбнулась. — Правда говорят, что с больной головой и ногам нет покоя. Так и у меня. Варя снова посмотрела на Глеба. Словно ища у него поддержки, своим словам. Но, он заговорил о другом, вероятно об этом он и думал.
— Варюша, я думаю, что, нам пора выбираться отсюда, — произнёс Глеб. Но продолжал сидеть и смотреть на то место в стене, где он видел эту таинственную женщину.
— Вот чёрт! — Пригрезится же такое! — словно, не замечая Вари, произнёс он вслух. — Наверное, подземелье действует на людей угнетающе, поэтому и сны здесь снятся какие-то полуреальные. — Но, я то, взрослый мужик, сижу и глазею на эту стену, как-будто увидел невесть что, — и он тряхнул головой.
Варя, наблюдавшая за ним, заметила: "Глеб, ты трясёшь головой, как человек, который увидел что-то необычное или нереальное".
Но Глеб, не отвечая ей, снова подошёл к злополучной стене и стал внимательно её разглядывать. Варя встала и тоже подошла к нему.
— Что ты здесь рассматриваешь, нашёл китайские иероглифы?
— Наверное, иероглифы легче прочесть, чем эту загадку…
— Какую загадку? Ты сам говоришь сплошными загадками.
— Прости, Варюша, я, видно, со сна никак не отойду. — Ну, всё! — прервал он нежелательный разговор, — давай собираться.
Варя молча повернулась, и отошла, чтобы взять свой рюкзачок. Пока она возилась, собирая кое-какие вещи, Глеб незаметно подобрал кусок засохшей глины, валявшейся здесь, и сделал пометку на стене.
— Видимо, даже у такого здравомыслящего человека как я, от только что увиденного, может поехать крыша, — усмехнувшись про себя, подумал он. Открыв дверь, они двинулись по тёмному туннелю…
Он не сказал Варе, что пройдя проход, выходящий к озеру, он обнаружил там людей, и, притаившись, прослушал обрывки их разговора. Похоже, они искали какого-то Зубра. Сначала, у него мелькнула весёлая мысль, что это охотники, которые охотятся на зверя, в их лесах не обитающего. Но прислушавшись, он догадался, что речь идёт о человеке. То, что эти люди опасны, Глеб понял сразу, вероятней всего, именно им, он обязан тем, что скрывается здесь. Он сжал пистолет в руке, но рисковать жизнью Вари не стал.
Пролезть дальше было практически невозможно. Они с Димкой не пользовались этим туннелем, да и осыпающаяся земля сделала свое дело, кроме того, непролазные заросли колючей ежевики делали проход непреодолимым. Тем более, преодолевать его с девушкой было ещё сложнее.