 Тревожная мысль зашевелилась в голове Анжелики, и она испуганно посмотрела на него. Перехватив её взгляд, Загорский похлопал её по руке, как бы успокаивая, и готовя к тому, что он собирается ей сказать.
— Ты только не волнуйся, события эти имеют давний срок, но, похоже, что иногда это не помеха, — и, вздохнув, добавил. — За всё надо отвечать.
И снова взгляд его стал рассеянным. Он словно витал в своём далёком прошлом. И судя по его усталому виду, оно, это прошлое, было не совсем приятным. Если не сказать больше. Но вдруг, как бы очнувшись от нахлынувшей на него сентиментальности, Загорский перешёл к своему обычному, жёсткому тону. Не щадя ни своей тайны, ни чувств сестры и её реакции, на то, что ей придётся услышать.
— Так вот, это случилось тридцать лет назад. Я тогда только освободился. И чтобы показать свою лояльность закону, сразу устроился на работу, — при слове работа презрительная улыбка скривила его губы.
— Недалеко от города, — после небольшой паузы, продолжил Загорский. — Шла реставрация старой церкви при монастыре. Церковь была под охраной государства, как древнейший памятник культуры. Так вот, архитектурно-строительными работами руководил архитектор, — перед тем как произнести фамилию архитектора, он снова замолчал. Затем посмотрел в глаза Анжелике, и произнёс имя человека, с которым судьба свела его более тридцати лет назад. — Так вот, это был отец твоего мужа, Константин Станиславович Сафронов, - он замолчал, следя за реакцией сестры.
При звуке этого имени, Анжелика вскрикнула и прикрыла рот рукой. Но Загорский, оценив ее реакцию, продолжил свою "исповедь".
— Вместе со мной работал некий Галецкий, погоняло — Галета. Мы с ним сидели вместе. Однажды я увидел, что этот Сафронов чем-то озабочен и направляется к настоятелю. Мне стало интересно, чем вызвано его волнение. Я подслушал разговор и узнал, что этому интеллигентному чистоплюю здорово повезло. Да так, что все кладоискатели мира позавидовали бы ему. Он, — здесь Загорский сделал паузу и выжидающе посмотрел в напряжённое лицо сестры. — Так вот, он нашёл, спрятанные в подземелье монастыря, сокровища.
Анжелика ойкнула, она начинала догадываться, что будет дальше. Лицо её побледнело. Но Загорский, уже не обращал внимания на её реакцию, старые воспоминания захватили его полностью, он словно одержимый говорил, как на исповеди.
— Тогда с Галетой мы и решили, не дать им возможности рассказать о находке. Поп, хотя ему было лет шестьдесят, имел привычку подниматься на строительные леса и смотреть, как идут работы, часто советуясь с Сафроновым. Ну, Галета и подпилил доску. А когда священник упал с лесов, он быстро убрал эту улику. Поэтому следственная бригада ничего и не нашла, сочтя это за несчастный случай. Попа этого, его звали отец Серафим, похоронили там же, у этой церкви. Говорили, что он был святым человеком, — цинично усмехнулся Загорский. — Вот Галета и поторопил его к Господу.
Загорский замолчал, и, взяв сигарету, прикурил, наблюдая за реакцией женщины. После небольшой паузы, ровным, глухим голосом, она спросила:
— А Сафронова как?
— С Сафроновым сложнее было, он ведь не таким хлипким, как этот поп, оказался. Да что его описывать, твой муженёк его копия. Да ещё эта "трагическая" гибель отца Серафима выбила его из колеи, ему было не до клада. Похороны, и всё такое отвлекли его на время. Ну, а мы с Галетой времени даром не теряли. Пока все были заняты, мы решили перепрятать клад в этом подземелье. Твоего свёкра чёрт принёс в тот момент, когда мы с Галетой собирались вынести этот ящик, — и, посмотрев на Анжелику, произнёс. — Убивать его мы не хотели, он сам нарвался. Но, не получив от неё ответа, продолжил.
— Мы когда увидели, что было в этом ящике, слов лишились — старинные иконы в золотых окладах, камнями драгоценными украшенные, золотые чаши, кресты и какая-то старинная библия, написанная на старославянском языке. Это же такие деньги! Нет не деньги — деньжищи! — голос его задрожал. — А тут этот Сафронов, он сразу понял, что отец Серафим погиб не сам, а ему помогли, и причиной смерти стали эти сокровища. Даже угрожать стал, что сдаст нас, а нам что оставалось? Тогда моратория на смертную казнь не было. Он первый бросился на меня, здоровый был. Если бы не Галета, не сидели бы мы с тобой сейчас здесь. Галета его и подрезал, — глаза его сузились от злого прищура, и, не глядя на собеседницу, он продолжил. — Мы его там и оставили, а ящик тот в лесу в укромном месте перепрятали. Следствие тогда долго велось, таскали нас всех подряд. Народ-то там пёстрый подобрался, но улик против нас не было. Знали бы они тогда, что послужило причиной этих смертей, они бы из нас всех души бы повытрясли. Сами-то они после революции, сколько этих попов на тот свет отправили? А сколько было у церквей этих сокровищ отобрано. Как это у них называлось, экспроприация и всякая там секуляризация. Слова-то научные, а суть одна: грабёж! Им можно было, а нам что же нельзя?! Хорошо Сафронов не успел ничего никому рассказать, кроме священника, конечно. Мы, разумеется, затаились до лучших времён.
А потом мы с Галетой снова на зону загремели, заранее договорившись, что о ящике этом никому ни слова. Оказались мы в разных колониях, — в голосе его опять послышалась злость. — Как чувствовал, что эта сволочь язык развяжет. Сам сдох, но о кладе успел проболтаться. А тут подельник мой, Боря Лукавый, "откинулся с кичи", — Загорский, усмехнувшись, посмотрел на сестру.
— Ну, это значит, из тюрьмы вышел, — пояснил он Анжелике. — У меня выхода не было, я ему и рассказал о кладе. Он должен был перепрятать его до моего возвращения. Он, сука, и перепрятал, только не туда, куда я ему указал. А когда я вышел и приехал на то место, клада там не оказалось, и самого Борю Лукавого подрезали, — Загорский тяжело вздохнул. — Вот так вот, девочка моя, — усмехнувшись, произнёс он. — Видно и впрямь тот поп святым был. Вот Господь и отомстил мне, или посмеялся надо мной. С тех пор этот клад и не даёт мне покоя, как тому "вечному жиду". И жить невмоготу, и умереть нельзя.
Игорь Михайлович снова закурил и посмотрел в окаменевшее лицо сестры. Наконец, голос, прозвучавший в наступившей тишине, выдал внутренние чувства его слушательницы:
— А мне-то, зачем ты всё это рассказал? Чтобы я с тобой погоревала?
Почувствовав в её голосе презрение, он приглушённо рассмеялся. От неожиданности Анжелика вздрогнула.
— Узнаю коней ретивых! Я вижу мой рассказ "тронул" твоё сердце, девочка моя. Я зародил в тебе желание: всё же найти эти сокровища. Вот это ты умница! Я рассказал тебе всё это не потому, что хотел вспомнить некоторые моменты своей яркой биографии, а затем, — он помолчал, наблюдая за ней, и продолжил. — Что чувствую, узел на моей шее начинает затягиваться. Этот проныра из ментовки, Зимин, уходя невзначай задал мне вопрос, связанный с событиями в том монастыре. А это неспроста, — он встал и подошёл к окну. — Видимо, что-то накопал…
— И у тебя есть предположения, где может быть этот клад?
Загорского не удивил вопрос сестры. Он знал, что сокровища не могут не заинтересовать Анжелику. Ему на миг даже стало обидно, что её мало интересует его будущее, хотя, с его будущим, пожалуй, всё ясно, и тем не менее.
"Ты стал сентиментальным Гор" — с горькой усмешкой подумал он.
С. КИМ.
Продолжение следует. |
