Глава 65
Струмилина, взяли, как только он выехал от Загорского, на посту ГИБДД. Остановив его "Мерседес", ему надели наручники, и повели в поджидавшую их полицейскую машину. Быстро сообразив, в чём дело, Эдуард Моисеевич даже не сопротивлялся.
"Ну, что же, — мелькнула у него мысль. — По крайней мере, уж лучше в тюрьме отсидеть, чем гнить в земле".
А что расправа  хозяина с ним, не заставит себя ждать, он не сомневался. Борис Карлович  ведь тоже не думал так рано распрощаться с белым светом, а вот, поди же…
"Ничего, на мой век хватит, даже если у меня заберут  мой ресторан". При мысли о том, что ему придётся, расстаться с рестораном, Струмилин тяжело вздохнул.  Да, похоже, жизнь его ресторанная скоро закончится, и, вероятно, надолго.
 "Прав был папа", — горько усмехнулся он.
Неожиданно зазвонивший телефон вывел его из "горьких" раздумий. Сидящий рядом Зимин, посмотрев на номер, спросил: "Загорский?". Струмилин кивнул.
— Отвечайте, как положено, и без шуток, — и передал ему трубку, включив предварительно громкость.
— Слушаю, Игорь Михайлович, — Струмилин посмотрел на Зимина, не спускавшего с него глаз.
— Ты ещё едешь? — раздался голос Загорского.
—Ну, да, я в машине, — Борис Карлович заёрзал на сиденье, будто подтверждая своё положение.
— Слушай, ты там поторопи Милолюбова, должок за ним. Мне сейчас деньги нужны будут, — и, помолчав, добавил. — И без фокусов, я не люблю этого, ты меня знаешь.
— Да, да, Игорь Михайлович, — поторопился заверить его Струмилин в своей благонадёжности, искоса поглядывая на сидящего рядом майора.
— И ещё, — добавил Загорский. — Ты мне пока по своему телефону не звони, он может быть на прослушке, так что встречаемся, как условились. Понял?
— Да, конечно, я всё понял, — Загорский отключился.
— Хорошо он вас вымуштровал Эдуард Моисеевич, что вы на вытяжку перед ним стоите, — усмехнулся Зимин. — Хотя, впрочем, вы сейчас, сидели.
— Он страшный человек, Олег Иванович. "Доверительность" Струмилина слегка развеселила Зимина.
— Да, ну! А что же вы тогда с ним столько лет "дружите"?
—  Я бы не стал называть это "дружбой". Скорее, вынужденное сотрудничество.
Зимин рассмеялся:
— Да, гражданин Струмилин, не дорого,  как вы выразились, и " вынужденное сотрудничество" цените.
— Да, уж. Как говорится, не до принципов, здесь каждый за себя. Такова жизнь, —  вздохнул он.
— А вы разве по принципам жили? Я имею в виду, "моральные принципы"? Скорее всего, по волчьим законам.
— Видите ли, Олег Иванович, ещё мой покойный батюшка накануне своего смертного часа напутствовал меня тремя принципами.
— Да, ну! Если не секрет, какими? — Зимин заинтересованно посмотрел на Эдуарда Моисеевича.
— Ну, почему же секрет, вам-то я могу сказать. Тем более, что срок мой зависит от моей откровенности и сотрудничества с нашими органами.
— Срок ваш, гражданин Струмилин, зависит от характера ваших преступлений и решения суда. Но всё же, что за принципы?
— Мой папа говорил мне: "Не пей, не играй, не влюбляйся…, ибо все эти три порока доведут тебя до нищеты. А это противоречит нашему главному принципу — нищих евреев не бывает!"
Зимин громко рассмеялся, и посмотрел на грустно улыбавшегося Струмилина.
— Ну, с первыми двумя пороками я согласен. А, вот влюбляться?  Это же нормальное состояние человека. Любовь мужчины к женщине и женщины к мужчине. Даже в Библии проповедуется…
— Да! Любовь — да! Но чрезмерная влюбчивость — нет, — Струмилин снова усмехнулся.
— Я понял вас, Эдуард Моисеевич. А то, что вы не сказали мне в первое посещение, что не знаете место пребывания вашего друга — это тоже принцип?  А как же — "не солги"? В Библии так ведь, кажется?
— Если бы все мы, уважаемый Олег Иванович, жили по Божьим заповедям. Но ведь не живём! И, хотя бы изредка читали Библию. Но ведь не читаем! Наверное, Господь наш не стал бы в ближайшее время готовится к новому визиту на нашу грешную Землю, — безрадостно вздохнул Струмилин.
— Да уж, это точно. Не даём мы Господу покоя всем этим безобразием. Но я думаю, гражданин Струмилин, что Бога мы обременять не будем. И наш земной, человеческий суд решит вашу судьбу, да и не только вашу, —  Зимин взглянул, на притихшего Эдуарда Моисеевича.
Но тот молчал. Размышляя, вероятно, не столько о небесных, сколько о земных делах.
Глава 66
Ждать Глеб не мог. Варя чувствовала, что с ним что-то происходит, но и подойти к нему не решалась. Он был настолько замкнут и погружён в себя, что она не на шутку встревожилась.  Глеб что-то задумал, и она почти догадывалась что. Но спросить напрямую побаивалась. Она решила позвонить Дмитрию. Рассказав ему о состоянии Глеба, попросила помощи.
Когда приехал Ермошин, Глеб только ухмыльнулся, и, посмотрев на Варю и друга проворчал, что он не ребёнок и в няньках не нуждается. Позже они закрылись с Дмитрием у него в кабинете, и что-то там долго обсуждали.
Варя, сидя в большой комнате у телевизора, отрешённо смотрела на экран, не слыша и не видя, что там происходит.  Все её мысли были направлены на Глеба. Она тоже переживала за судьбу мальчика, но и Глеба терять не хотела. Боялась, что он может сам предпринять какие-то действия. На миг ей стало стыдно за свой эгоизм.  Разве она, как мать, случись такое с её ребёнком, сидела бы, сложа руки? Конечно, нет! Сердцем она понимала Глеба.
Слёзы ручейками текли по ее щекам. Случись, что с ним… но даже думать об этом она не хотела.
"Господи, — молилась Варя. — Ну, почему столько страданий  обрушилось на эту семью? Помоги ему спасти сына, и защити его. Я верю, что Ты не оставишь его".
Глеб рассказал Дмитрию о своём странном сне, и о той метке, что он оставил на стене в подземелье:
— Мне сейчас, Дим, не до кладов. Ты сам понимаешь, но если вдруг что-то случиться, знай, это известно и Варе. Я ей ещё, там, в подземелье, рассказал.
— Вот и хорошо, значит, у нас есть человек, который, если вдруг что, расскажет об этом кому надо.
— Ты о чём, Димка?
 — Я о том, что к этому домику мы пойдём вместе. И отговаривать меня бесполезно.
Глеб знал, что делать это, только время терять.
Они договорились встретиться в условном месте в одиннадцать часов.
Проводив Дмитрия, Глеб осторожно заглянул в комнату. Девушка сидела у телевизора. Дождавшись пока она уснет, он тихо вышел из дома. На углу улицы его ждал в машине Дмитрий.
— Я взял всё, как мы и договорились, — тихо сказал он Глебу, и машина бесшумно тронулась с места. Всю оставшуюся дорогу они ехали молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами.
Подъехав в условное место, оставили машину в укрытии. Переодевшись в тёмные костюмы, под которыми скрывались бронежилеты, надев на головы  маски, мужчины двинулись в сторону дома. Оружие Глеб приготовил заранее. Но применять его решили только в крайнем случае, и стрелять не на поражение, а на обезвреживание противника.
Дом высился тёмной скалой на фоне облачного неба, звёзд почти не было, как, впрочем, и луны. С одной стороны это было удобно, но с другой пробираться по лесистой части дороги было трудно. Но вскоре глаза привыкли к темноте, и ориентироваться стало легче.
— Если во дворе собаки, будет труднее, — Глеб осмотрелся. — У меня есть шприц со снотворным, главное, не промазать, — шепнул Дмитрий.
— Наша задача попасть в дом, — на правах старшего распорядился Глеб.
Осмотрев забор, и не обнаружив камер видеонаблюдения, он жестом дал знать другу, что путь свободен.
— Держаться вместе, — шепнул Глеб.
— Понял.
Перемахнув через забор, они бесшумно приземлились на территорию двора. К широким ступеням дома вела дорожка, выложенная светло-серой плиткой. Сад, хоть и не густой, но скрывал их почти до самого крыльца. Собак во дворе, вероятно, не было, хотя в доме могла быть собака, а, возможно, и не одна.
Глеб осмотрелся: в будке у ворот горел свет, охранник смотрел телевизор. Окна светились на первом и на втором этажах. Вероятно, в этой комнате тоже работал телевизор.
Вдруг от будки, где сидел охранник, отделились две мужские фигуры. Одетые во всё тёмное, они казались нереальными, а их бесшумное перемещение, ещё больше, усиливало этот эффект.
Один из них проник внутрь помещения, что-то щёлкнуло, и через некоторое время человек снова появился из двери. В будке продолжал работать телевизор, но сидящий охранник как-то странно поникнув головой, продолжал "смотреть" какую-то программу…
Глеб с Дмитрием переглянулись.
 — Похоже, твоему дяде тоже не спится. Он решил показать нам, как работают наши славные органы полиции, — шепнул Глеб другу.
Ответить Димка не успел, дверь открылась, и на крыльцо вышел высокий парень.
— Слышь, Вован, ты чё, охренел?!  Давай пройдись, посмотри, всё ли там путём! — крикнул он напарнику. Но, видя, что Вован не спешит отреагировать на его приказ, собрался спуститься со ступенек, и "прочитать" ему "устав" об обязанностях охраны.

С. КИМ.

Продолжение следует.