ГЛАВА 1.
Алька стояла, прислонившись к окну и смотрела в сад сквозь тонкие струйки дождя, скользившие по стеклу и преломляющие предметы на улице. Свинцовое небо не предвещало скорого просветления. На душе было сыро и неуютно. На миг она вспомнила все, что произошло накануне днем, и от этого стало еще хуже.
Анатолия она возненавидела сразу же, как только он объявился в их доме. Нагловатый (это ещё мягко сказано), при первом их знакомстве он презрительно-оценивающе осмотрел ее с головы до ног и произнес:
— Ну что, девка, как будешь звать меня — папой или дядей? — И тут же громко заржал. Мать суетливо хихикнула и, обращаясь к Альке, сказала:
— Зови его дядей Толей, ясно?
Но Алька промолчала. Своего отца она не помнила, а если быть точнее, даже не знала, кто был тот тип, удосужившийся произвести ее на свет. Скорее всего, и сама мать точно не могла утверждать, кто был биологическим отцом дочки. С детства, как стала осознавать себя, Алька привыкла к тому, что её считали безотцовщиной.
В школе среди своих одноклассников она не выделялась модными нарядами, зато в учёбе была всегда первой. И на школьной доске почёта её фотография неизменно висела с первого класса и по настоящее время. Правда, периодически её меняли, так как росла и взрослела сама Алька, хотя рядом с фамилией Рассветова, стояло её полное имя Альбина.
Она никогда не сдавала деньги на обеды, экскурсии, ремонт класса. Эта проблема решалась школой. Её, как лучшую ученицу и победительницу множества олимпиад, всегда, помимо прочих наград, премировали различными поездками, а совет школы даже денежными премиями. Их с матерью бюджет был небольшим, денег не всегда хватало и на основные нужды, да и откуда им было взяться? Мать Альки, Людмила, работала уборщицей на фабрике, поэтому с её зарплаты не особо и разгуляешься. Но Людмила позволяла себе "разгуляться" и делала это не так уж и редко. С годами эта привычка перешла в постоянный стиль жизни, менялись только собутыльники. В такие периоды Алька мечтала только об одном: уехать отсюда и больше никогда не возвращаться к этому позору. Но ехать было некуда, да и не к кому. Насколько ей было известно, мать была детдомовской, а об отце и таких скудных данных не было. Вот и получалось, что ждать придётся до совершеннолетия, а это почти полтора года жить с матерью и очередным "отчимом".
Алька вздохнула и снова посмотрела в окно. Сквозь мокрые деревца их скудного сада, просматривался пологий склон холма, уходящего вниз к речке, с поросшими кустами ракитника и тёрна берегами. Алька любила бегом спускаться к реке, на ходу сбрасывая лёгкое платьице и вбежав в речку, нырять в прохладные, чистые воды. А потом лежать на берегу и греться на солнышке, слушая стрёкот кузнечиков и другой насекомой живности. Здесь она любила мечтать о том, как навсегда уедет из этого чужого ей дома, начнёт новую, свою жизнь, заработает много денег, заберёт мать и вылечит её от пьянства.
Но было ещё одно тайное, скрытое от всех чувство. В их деревне жила семья фермера, Андрея Степановича Астахова, и героем Алькиных тайных грез был его сын Алексей, который учился в Москве в университете, то ли на экономиста, то ли на юриста. Этого Алька точно не знала, да и куда ей, Алексей был старше её на целых шесть лет.
А вот сестра его, Ирка, училась с Алькой в одном классе, но расспрашивать её о брате Алька стеснялась. Хотя Ира по представлениям Альки была из богатой семьи, но девчонка не "занозистая" и не гнушалась обратиться к ней за помощью. Уж что-что, а точные дисциплины Алька "щёлкала", как орехи, хотя и по другим предметам редко ниже пятёрки получала.
Поэтому и в школе она была в любимицах у многих учителей, которые видели в её успехах и свои собственные достижения. А кто же этим не гордится! И всё по этой же причине ей прощалось многое, даже скорей всего не ей самой, а Людмиле, у которой хронически не хватало денег на срочные нужды школы. По крайней мере, хоть дочь не в мать, вот тебе и "яблочко от яблоньки…", говорили в школе, да и в деревне тоже. Это, кстати, давало право сельчанам думать, что если не в мать, то уж точно в неизвестного отца Алька пошла и красотой, и умом, и трудолюбием. Хотя опять же, какой умник и красавец на трезвую голову с Людкой дружить мог, тоже загадка истории.
А впрочем, старожилы помнили Людку и другой, когда она ещё восемнадцатилетней девчонкой пришла на фабрику в качестве ученицы. Красотой особой не блистала, но хорошенькой назвать её можно было. Да и не пила тогда Людка. Это уже потом, после рождения Альки, стала она сначала втихомолку, а затем и в открытую, попивать.
Алька ещё раз вздохнула и отошла от окна — нужно было садиться за уроки. Учеба давалась ей легко с первого класса, и учиться она любила. Успехи в учебе, связывала с будущим поступлением в институт, если уж денег нет, то надо брать знаниями. После окончания института, у неё будет хорошая работа по специальности — это залог её будущей счастливой и независимой жизни.
В её тайных мыслях появился образ Алексея, а рядом с ним она должна быть достойной его… здесь, она покраснела, упрекнув себя, за глупые мечты: "У него, такого красавца, наверняка, есть девушка в Москве, уж точно подостойнее её".
Приступить к урокам ей помешал Анатолий. Приоткрыв дверь в её комнату, он глумливо с насмешкой произнёс: "Разрешите войти?". Алька повернула голову в его сторону, молча глядя на непрошенного гостя.
— Я занимаюсь, готовлюсь к урокам, — сказала она. — У меня нет времени на пустые разговоры.
— А с чего ты взяла, что разговор будет пустым?— насмешливо спросил Анатолий, — я думаю, нам есть о чём поговорить, тем более, что матери твоей нет дома, она в магазин за бутылкой погнала. Ну, так как?
— А никак, не о чем мне с вами говорить, и закройте дверь! Вы мне мешаете готовиться к урокам.
— А ты, я смотрю, девка не промах, характер решила показать, ну-ну, мы ещё посмотрим, у кого он посильней будет. Людка меня любит, она, как кошка влюбилась, что скажу, то и сделает. Поэтому тебе лучше не ломаться и характер попридержать, а будешь с дядей Толей дружить, будешь жить как принцесса, ясно?
— Ничего мне не ясно,— с презрением произнесла она, — и закройте дверь, я уже сказала, вы мне мешаете.
Анатолий постоял ещё немного, тяжело глядя из-подо лба на Альку.
— Ну-ну, — хмыкнул он. И захлопнул дверь. Но даже после его ухода, Алька чувствовала себя как-то неуверенно. Что-то липкое, холодное, похожее на страх, зашевелилось в груди. К урокам она так и не приступила. С опаской посмотрела на дверь, на которой, не то что замка, простого крючка не было.
В соседней комнате, которая одновременно служила и спальней матери, и общей столовой собирались друзья-собутыльники, жаждущие отметить союз двух "любящих" сердец, Людмилы и Анатолия, а заодно утолить непросыхающую жажду. Постепенно веселье набирало обороты. Сквозь звон стаканов до ушей Альки долетали обрывки слов, сальных анекдотов, визгливый хохот женщин и презрительный голос матери, которой самой, видно, эта компания была не совсем по душе.
Воспользовавшись общим шумом, Алька решила заняться перестановкой мебели. Она передвинула старый комод, доставшийся им по наследству от старых жильцов, как и вся остальная, видавшая виды мебель. Стараясь не производить лишнего шума, задвинула проем двери. Отойдя в сторону и посмотрев на дело своих рук, дополнила импровизированную баррикаду тумбочкой для книг. И только после этого, улеглась в постель, решив утром встать пораньше и повторить уроки. Ближе к полуночи веселье стало постепенно затихать. Видимо, гости, да и сами "новобрачные" от обильного возлияния уже были не в состоянии двигаться, и забылись тяжёлым, хмельным сном.
Алька тоже задремала, но вдруг осторожный шорох нарушил тишину ночи. Дверь скрипнула и уткнулась в стенку комода, тумбочка угрожающе качнулась. Аля резко села на кровати, напряжённо всматриваясь в дверь. Сердце гулко забилось от страха. Она поняла, кто был за дверью, но не произнесла ни звука. На цыпочках, подойдя к окну, она замерла. "Господи, ну за что ей всё это? Если этот мерзавец всё же откроет дверь и ввалится в комнату, ждать помощи будет не от кого, пьяная мать всё равно не услышит, кричи не кричи. Остаётся один выход — через окно и на улицу. А там, добежав до речки, спрятаться в непролазных зарослях тёрна. Конечно, если она успеет добежать и этот зверь, не перехватит её в поле.
Но выбирать не приходилось, тем более, что дождь вроде бы прекратился. Хотя сегодня 23 сентября, то есть уже 24, тем не менее, погода стояла ещё тёплая. Сентябрь в этом году выдался не просто теплый, а даже жаркий.
— Ну что девочка, думаешь, как сбежать через окно? — словно угадав её мысли, зашептал Анатолий в дверной проём.
— А что, я не прочь с тобой в траве покувыркаться, но она сейчас мокрая, так что лучше в кровати, — нагловато добавил он, и сально хихикнул.
Алька подняла щеколду на окне, стоявший за дверью, как бы почувствовал её движение предупредил: "Ладно, не рыпайся, спи девочка, я сегодня устал и пошел спать. Да, ещё, пикнешь кому, будет хуже — поняла?" И не дождавшись ответа, сам себе буркнул: "Значить поняла, молодец, смышленая". Алька прислушалась к удаляющимся шагам и села на кровать. Ночь подходила к концу. И сколько таких ночей помнилось Альке в её короткой и не всегда радостной жизни.
Светлана КИМ,
ст. Келермесская.
(Продолжение следует). |
