Нач. в № 96 "КЗ” от 8 декабря 2012 г.
Глава 31.
Свекровь, повернувшись к Альке, вытирая слёзы, сказала:
— Аля, дожить бы нам с дедом до его совершеннолетия …
— Надежда Павловна, — обняв её, сказала Аля, — вы ещё с Максимом Егоровичем на свадьбе у всех своих внуков отгуляете, живите долго.
Поминать Владимира решили дома. Заранее были расставлены столы во дворе под виноградом. Народу пришло много — учителя, одноклассники, соседи, прилетели и приехали друзья по училищу и боевые товарищи. Много было сказано добрых и сердечных слов вперемешку со слезами, но слова бабушки Анфисы, которой в этом году исполнялось сто четыре года, заставили собравшихся ещё раз подумать о бренности нашей жизни. А слова её были просты, как и смысл самой жизни:
— Каждый из нас приходит в этот мир, чтобы родиться и умереть, но у каждого из нас своя миссия на этой земле. Как мы её исполним, такую и память о себе сложим. Иной и живёт долго, а успеть ничего не может, или не хочет. Другой за жизнь короткую оставит в сердцах людей долгую память. Хотя сам и не стремится к этому, вот как Володя наш.
И в наступившей тишине, вдруг, хитро улыбнувшись, добавила:
—Я вот с ним скоро увижусь, моя жизнь на этой земле уже завершается…
С кладбища Алька возвращалась с Алексеем. Незаметно они спустились к речке. Их обоих тянули сюда общие воспоминания. Оказавшись на старом месте у ивы и бьющего неподалеку родничка, они остановились.
— Лёша, — тихо спросила она, — если бы ты не встретил меня у этой ивы, мы могли бы никогда с тобой не встретиться?
Алексей подошёл почти вплотную и, глядя ей в глаза, спросил:
— А разве наша любовь была не настоящей? Просто я не смог её сберечь, она не терпит лжи и предательства, истинная любовь защищена от внешних посягательств и клеветы. Мой отец это увидел, он не переставал верить тебе. А я тешил своё обиженное самолюбие, вместо того, чтобы быть с тобой рядом и защищать тебя.
Алька не дала ему договорить, приложила руку к его губам и зашептала, сдерживая слёзы:
— Лёша, когда что-то происходит не так в отношениях между двумя, значит, вина лежит на обоих. А мы, не разобравшись в них из-за нашей гордости, нашли замену. Ты — не удачно, причинив страдания ещё и Вике, а мне судьба, дала ещё раз испытать глубокие чувства, любовь другого мужчины. И если бы Владимир был жив, мы никогда бы не говорили об этом.
Он долго смотрел на неё, как бы оценивая весь их разговор, подводя всему итог, произнёс:
— Да, я не снимаю с себя вины за всё, что между нами произошло, но, Аля, пока ты не поймёшь, что жить ты должна с живым, а не с мёртвым, ты никогда не сможешь меня простить. Извини, но мне лучше уйти.
Резко повернувшись, он зашагал прочь.
Алька хотела его окликнуть, догнать, чтобы вновь оказаться в его объятьях, почувствовать тепло его рук, его губ, но что-то сдерживало её, заставляло оставаться на месте.
И тогда, повернувшись к дереву, обхватив руками его корявый ствол, она зарыдала по-бабьи, в голос:
— Володенька, родной, отпусти меня и прости, прости меня слабую женщину, но не могу я больше так, не могу… прости… — Она присела у дерева, прислонилась спиной к стволу, закрыла глаза...
…И он пришёл, улыбаясь и щуря глаза, прикрываясь рукой от яркого солнца, взяв в ладони её лицо, прикоснулся к её волосам.
— Аля, — нежно зашептал он, — здесь, где я уже есть, существует другая, неземная любовь, она измеряется вселенскими масштабами. Вы, земные люди, называете её платонической, мы называем всеобъемлющей. И чем больше её здесь, тем более защищены вы там, на земле. Это и есть наша высшая миссия — нашей любовью защищать вас…
— Значит, ты меня больше не любишь? А говорил, что будешь любить всю жизнь.
— Я и не лгал тебе, любимая, я любил тебя до последнего вздоха, до последнего удара сердца, но моя земная жизнь завершилась, а у тебя она продолжается. И если ты не будешь счастлива, мне будет трудно здесь. А теперь прощай, мне пора, и вспомни свой сон…
Алька закричала, чтобы он не уходил, и проснулась от собственного крика.
Она сидела и никак не могла освободиться от тех ощущений, которые разделяет грань между реальным и необъяснимым. Но ведь она разговаривала с Владимиром, а он с ней, он хотел, чтобы она была счастлива и научилась прощать. Она снова посмотрела ввысь и прошептала:
— Спасибо, Володя, прощай!
В Москву они уехали в конце августа. Полинка шла в первый класс, и хотя к школе у неё всё было готово, Алька решила, что адаптация ей не помешает. Другое печальное событие случилось восемнадцатого августа. В этот день умерла Стопникова Анфиса Алексеевна, прожив большую и трудную жизнь. Приехавшие на похороны из района представители власти, из совета ветеранов, военкомата говорили о героическом прошлом, о наградах Анфисы Алексеевны, которая из всей её семьи, ушедшей на войну, только одна дожила до Победы.
— Да уж,— шептались женщины, утирая слёзы на поминках. — Господь дал бабе Анфисе долгий век, наверное, и за мужа, и за сыновей погибших.
С. КИМ.
Ст. Келермесская.
(Продолжение следует).
|
