 Нач. в № 96 "КЗ”
от 8 декабря 2012 г.
Глава 43.
После отъезда гостей в доме стало непривычно тихо. Полина полдня находилась в школе, затем её отвозили в город в музыкальную школу, то сама Алька, то Александр Павлович, когда не был занят, а то и Астахов вместе со своими ребятами.
Инга с первого сентября стала директором школы, в которой учились Владимир, Алексей, Алька и теперь учится их с Владимиром дочь, а потом будут учиться и все остальные дети, когда придёт пора им идти в школу.
Андрей Степанович с Алексеем, Александром Павловичем и Елизаветой "выбивали" проект строительства на базе школы с её дальнейшей реконструкцией школы искусств, а также спортивного комплекса с плавательным бассейном. С подрядчиками и поставщиками строительных материалов практически вопрос был решён. Оставались вопросы по софинансированию строительства, так как часть они брали на себя, а остальную сумму выделяли из областного и федерального бюджетов.
Также решались вопросы с архитектурно-строительным департаментом и, конечно же, с различными службами, организациями, без которых обойтись было просто невозможно. Поэтому пословица "волка ноги кормят" была про них.
Алька, вынужденная быть пока неотрывно при детях, завидовала бабушкиной энергии и энтузиазму, с которыми Елизавета бросалась на решение различных вопросов. При этом она уже побывала в детском доме, где воспитывалась Людмила, с представителями различных попечительских советов и крупного фонда с магеллановским названием "Мыс Доброй Надежды".
При содействии и финансировании этих организаций и её личных вкладов, этому и нескольким другим детским домам было завезено спортивное оборудование, компьютерная техника, одежда, книги, игры и игрушки. А также произведён ремонт отдельных помещений и составлены сметы с предстоящими расходами на будущие ремонтные работы с привлечением спонсорских средств.
Но самое главное, чего добилась Елизавета, и что её радовало больше всего, это то, что теперь из участников и сотрудников фонда, куда привлекались люди глубоко порядочные и неравнодушные к детям, назначались так называемые кураторы, которые, контролировали"свои" детские воспитательные учреждения и имели право наблюдать за исполнением поручений фонда и контролировать материальные поступления для детей. Кроме того, запассшись отдельными документами министерства образования с целью обеспечения проведения социальных, анонимных опросов и других психолого-педагогических видов деятельности, волонтёры имели право участвовать в них, что делало деятельность этих учреждений менее закрытой и для общественности, и для контроля.
На день рождения Альки, девятого ноября, позвонила Ирина. Поздравив её с днём рождения, она сказала, что беременна и рожать будет в мае. Алька, смеясь, подсчитав сроки, ответила ей, что, похоже, семя жизни они со Стивеном заложили здесь, на родине. На что та, тоже смеясь, ответила:
— Стивен сказал, что обязательно будем приезжать к вам зачинать наших детей. Места ему очень понравились, — и добавила, — а если родится девочка, назовёт её Альбина.
Алька благодарно улыбнулась, но так как Ирка её не могла видеть, ответила, что сына она назвала Степаном (Ирка, поняв её, рассмеялась), а дочку — Александрой. Передав привет Стивену и детям, она попрощалась с Ириной.
К ней подошла Полинка. Посмотрев на дочь, которой недавно исполнилось девять лет, Аля с гордостью подумала: "Какая же она у меня красавица! И учится отлично". Задумчиво слушая дочь, которая с увлечением говорила о предстоящей поездке на рыбалку с дедом и Раей на дальний пруд, подумала, как благодарна она судьбе за такой великий дар, как дети. И хотя её дети от разных мужчин, это не уменьшает её благодарности, потому что все они от двух, любимых мужчин, а разве может быть плод любви нежеланным?
— Мамочка, — перебила её мысли Полинка. — Ты совсем меня не слушаешь, и у тебя в глазах слёзы. Почему ты плачешь?
Она обняла дочь и прижала к себе:
— Это от радости! Смотрю на тебя… Какая же ты у меня большая и красавица.
— Мама, — перебила её дочь, — ты, наверное, папу Володю вспомнила. Не плачь, у него всё хорошо.
Алька изумлённо посмотрела на дочь.
— Да, да. Не смотри на меня так, я всё уже понимаю. А папа ко мне во сне иногда приходит, он очень рад за нас. Он мне сам это сказал. Мама, ты не обижайся, пожалуйста, я очень люблю папу. Но папу Володю я тоже люблю, я его помню.
Аля ещё крепче прижала её к себе:
— Девочка моя, мы его тоже помним, и так будет, пока мы живём на этой земле.
Дочь посмотрела ей в глаза, и очень по-взрослому сказала:
— Я так горжусь нашей семьёй, потому что мы все друг друга очень любим.
Вечером за ужином отец сказал, что берёт на рыбалку Полинку, а Андрей Степанович — Кирилла и Дениса. Едут в субботу с утра. Рая в качестве шеф—повара. Рая, улыбнувшись, сказала:
— Ну, что с вами поделаешь, детей вам доверить не могу. Вы рыбой увлечётесь, а их кто кормить будет? Придётся ехать.
— Завтра из Москвы приезжает Алексей. Практически все документы по фабрике готовы,— сказал Александр Павлович. — Мы с Андреем Степановичем говорили об этом вчера.
Утром в субботу мужчины, Раиса и больше всех радующиеся дети, отправились на рыбалку. Аля покормила проснувшихся детей, а затем отправила их на прогулку с Любой. Костик поехал на своём велосипеде, пытаясь заставить Любу ехать с ним наперегонки, Но она в ответ на его просьбы отвечала, что где уж ей угнаться за таким ловким мальчиком, как он.
Оставшись одна, не считая готовившую на кухне повара Лену, Аля вышла в сад. Подойдя к скамейке у прудика, она присела, наблюдая за японскими карпами кои, которые подплыли, обнаружив присутствие человека, с которым у них, был связан процесс питания. Алька открыла пластиковую банку с кормом и насыпала его в воду. Рыбки мгновенно прореагировали и начали активно, всплескивая на поверхности воды, захватывать корм, резвясь и играя.
Это приятное зрелище на несколько минут привлекло её внимание. Кроме того шум и журчание воды, падавшей на лопасти маленькой мельницы, являвшейся декоративным украшением прудика, радовал слух. Она не заметила подошедшего мужа, который, глядя на представшую его взору картину, в восхищении замер, пожалев, что у него нет на этот момент ни кинокамеры, ни фотоаппарата на худой конец.
Алька сидела, слегка наклонившись вперёд, опершись щекой на согнутую руку, локоть которой опирался на подлокотник скамейки. Голова её была наклонена чуть влево. Поэтому каскад её густых, пшенично-золотых волос, в которых переливались и играли лучики солнца, тяжёлой массой свешивались вниз, прикрывая ей руку и часть спины. Её тонкий красивый профиль тоже светился в ореоле солнечного света, полные чувственные губы, чему-то улыбались. Одета она была по-утреннему — в бежевый шёлковый халатик, завязанный пояском, на плечи наброшена большая белая ажурная шаль из козьего пуха. На стройных, загорелых ногах были одеты сабо.
Несмотря на то, что она была матерью четверых детей, красота её стройной девичьей фигуры не изменилась, разве что грудь стала пышной и налитой. Алька, услышав звук, повернула голову и, радостно вскрикнув, оказалась в объятьях мужа. Губы их слились в горячем и долгом поцелуе. Наконец, оторвавшись друг от друга, они заговорили:
— Ты была так прекрасна, — восхищенно промолвил Алексей. — Что я пожалел, что упустил этот момент, не засняв его.
Но она перебила его:
— Лёшка, я так соскучилась по тебе! Если бы ты не приехал сегодня, я бы, наверное, сама в Москву полетела…
Он не дал ей договорить, снова прильнул к её губам.
— Алька, — оторвавшись от неё, прошептал он,— если я сейчас не уложу тебя в постель, то со мной неизвестно что произойдёт…
Она, смеясь, ответила:
— В доме Лена, готовит обед. Леша, неудобно, она догадается, а мне будет неловко.
Глядя на неё страстным взглядом, он сказал:
— Я знаю, куда мы с тобой пойдём,— и, взяв её за руку, повёл из сада, предварительно по пути прихватив в беседке большой, пушистый плед.
Через сад они незаметно прошли к дорожке, выходившей к речке. По тропинке вдоль реки подошли к иве. Здесь, у родничка, Алексей расстелил плед, сел сам и протянул руку ей. Присев рядом, Алька прошептала:
— Любимый мой, как я рада, что мы снова здесь, я так хочу тебя, что мне кажется, если ты вдруг исчезнешь, я просто умру.
Алексей сжал её в объятьях и, почувствовав у своей груди её тугие, налитые молоком и страстью груди, застонал. Быстро освободившись от одежды, они, как два изголодавшихся и умирающих от жажды путника, бросились друг к другу. И любовь и страсть унесли их к высотам наслаждения…
Наконец оторвавшись от неё, Алексей перекатился на спину и, не выпуская её руки из своей, сказал:
— Аля, ты делаешь меня счастливым. Я готов горы свернуть для тебя, мне хочется сделать тебя самой счастливой женщиной на свете!
Повернувшись на бок и накрыв ему рот ладонью, Аля произнесла:
— Ты даже не представляешь, дорогой, какая я счастливая,— и тихонько засмеявшись, она потянула его за руку к себе, шепча ему в губы. — Я самая, самая счастливая…
С. КИМ.
Ст. Келермесская.
(Продолжение следует).
|
